Плисецкая вписала: «Захарова-Кармен»
Народная артистка России, лауреат Государственной премии России, прима-балерина Большого театра России, этуаль театра Ла Скала Светлана Захарова не нуждается в представлении, ведь она – Балерина.
Много было сложностей, о которых сейчас и вспоминать не хочется. Наверное, только через несколько лет я поняла, что именно этим я должна заниматься, ведь это не только моя будущая профессия – это моя жизнь
Светлана Захарова
Ив Сен-Лоран как-то озвучил аксиому, с которой невозможно тягаться: «Такой балерины не было, нет и не будет!».
Дети провинции, Светлана и ее супруг – прославленный музыкант Вадим Репин, вовремя попавшие в хорошие руки талантливых педагогов, уверены, что именно благодаря наставникам их судьба сложилась таким образом, однако, как мне кажется, и Светлана, и Вадим во многом сделали себя сами. Мы знаем примеры подающих надежды детей, прошедших через те же талантливые руки, но лишь немногие стали звездами, не говоря о том уровне, какой сегодня нам демонстрируют наши герои. Недостаточно иметь отличного педагога – важно иметь стремление к учебе, к самосовершенствованию, к развитию и успеху.
Союз прима-балерины Большого театра и выдающегося скрипача подарил новосибирцам уникальную возможность регулярно видеть их эталонный дуэт в столице Сибири в рамках Транссибирского Арт-Фестиваля (Вадим – художественный руководитель). С огромным успехом в городе проходят мероприятия фестиваля: концертные программы на сцене главного зала Новосибирской филармонии, носящего имя выдающегося дирижера Арнольда Михайловича Каца, с которым свои первые шаги на сцене делал юный Вадим, фирменная программа «Па-де-де на пальцах и для пальцев» – музыкально-танцевальный спектакль, поставленный в свое время специально для фестиваля, спектакль Большого театра России «Дама с камелиями» с участием Светланы Захаровой на сцене НОВАТа. Да и на весну будущего года НОВАТ уже анонсировал в рамках фестиваля новую программу Светланы Захаровой MODANSE. Похоже, Балерина уже «прикипела» душой к Новосибирску и потому не отказала театру оперы и балета исполнить партию роковой красавицы в премьере одноактного балета «Кармен-сюита» Ж. Бизе – Р. Щедрина в культовой постановке кубинского хореографа Альберто Алонсо, с которым балерине посчастливилось работать.
А нам посчастливится увидеть непревзойденную Балерину в раскрепощенной версии спектакля, которую Алонсо создал уже без «идеологического надзора» для другой балетной легенды – кубинской балерины Алисии Алонсо.
Обо всем по порядку расскажет сама Светлана Захарова в интервью, которое она дала в великолепном, наполненном светом и воздухом Атриуме Большого театра, где мы с ней уютно устроились за небольшим столиком.
— Начать наш сегодняшний разговор хотелось бы с легендарного одноактного балета «Кармен-сюита» Ж. Бизе – Р. Щедрина. Вы согласились танцевать главную партию в готовящейся премьере НОВАТа. Вспомним события, при которых рождался балет в Большом театре. Огромных усилий стоило Майе Михайловне Плисецкой, чтобы спектакль кубинского балетмейстера Альберто Алонсо состоялся в России. Для исполнения своей мечты великой балерине даже пришлось пообещать, что чувственную хореографию Алонсо в советском Большом театре немного подкорректируют. В том же году на Кубе Алонсо поставил балет для Алисии Алонсо, и, насколько я знаю, кубинская редакция была более раскованной, эротичной. Сегодня на сцене Большого театра и других театров идет первая редакция, поставленная для Плисецкой. Верно ли, что вы с Алонсо подготовили кубинскую редакцию?
— Начну с того, что балет действительно легендарный. Сегодня нам, современным людям, может показаться, что в нем нет ничего необычного, что там все достаточно скромно и целомудренно в сравнении со многими современными спектаклями. А ведь в прошлом веке «Кармен-сюита» стала настоящим прорывом! Майя Михайловна Плисецкая была новатором в балете, она всегда искала новые направления. Ее знаменитый супруг, Родион Константинович Щедрин, специально для нее писал музыку, чтобы она могла во всей полноте раскрывать свою индивидуальность.
Майя Михайловна приглашала разных хореографов, в том числе и Альберто Алонсо, с которым мне также посчастливилось встретиться, когда в Большом театре балет «Кармен-сюита» возобновлялся к юбилею Майи Михайловны. Как сейчас помню его приезд… На момент, когда я учила спектакль, Плисецкой не было в Москве. Хореографию мы учили по видеозаписям ее спектаклей – их очень много, а на первые репетиции к нам приходили ее бывшие партнеры, в том числе и Виктор Барыкин, который в Новосибирске готовит премьеру с сибирским артистами. И вот, когда спектакль был практически готов, за две недели до премьеры прилетел сам хореограф Альберто Алонсо. Мастер вошел в зал, мы начали танцевать, но он остановил репетицию и сказал: «Нет, это не то. Я буду делать спектакль, который поставил для Алисии Алонсо». В театре всегда несколько составов исполнителей, но для этой редакции он выбрал только меня, остальные балерины танцевали постановку, которую он готовил для Майи Михайловны. И так получилось, что в тот момент я единственная станцевала редакцию Алисии Алонсо. Было непросто – все движения уже отработаны, найдены образы, шла работа над партией и внезапно все нужно переучивать заново! Я переживала, но все получилось удачно. Мне понравилась новая редакция и, погрузившись в процесс полностью, премьера прошла с успехом. Для меня большая честь и счастье, что сам хореограф «из рук в руки», «из ног в ноги» передавал мне его таким, каким хотел бы видеть. Очень ценно работать с хореографом, когда он объясняет свои идеи, мысли: что значит то или иное движение, поза, вплоть до поворота головы и взгляда. Спустя несколько лет в Москву в Большой театр приезжала сама Алисия Алонсо со своими артистами с Кубы на концерт в ее честь. Она попросила меня тогда исполнить отрывок из «Кармен-сюиты». Как раз ее редакцию я для нее и станцевала.
— В каком году это было?
— Это было в 2011 году.
— Немного ранее Алисия Алонсо была у нас в Новосибирске, даже что-то еще и показывала. В 2011 она выходила на сцену?
— Да, выходила, но только на общие поклоны. Она уже не танцевала тогда, конечно же. И когда она подошла ко мне после концерта, чтобы поздравить и поблагодарить, я смотрела на нее и не могла поверить, что передо мной легенда. Она общалась так, словно видит меня, хотя все знали, что зрение Алисия потеряла давно. Она светилась счастьем и освещала собой все пространство.
— То есть в Новосибирске в вашем исполнении зрители увидят ту самую кубинскую редакцию?
— Да. Существуют две подлинные редакции – первую танцевала Майя Михайловна, вторую – Алисия Алонсо. Альберто рассказывал, что, когда он приходил на репетиции с Плисецкой, часто в дверях зала стояли какие-то люди в штатском, следящие практически за каждым движением, которое он ставил. Конечно, его это сдерживало, он не мог полностью реализовать свой замысел – поставить спектакль так, как хотел он и как видела свою Кармен Майя Михайловна.
Вскоре он вернулся на Кубу и под впечатлением от «Кармен-сюиты», от работы над ней и от музыки он поставил там другой спектакль для Алисии Алонсо. А потом, много лет спустя, передал его мне. И когда Леонид Сарафанов, руководитель балетной труппы Новосибирского театра, пригласил меня станцевать премьеру, я с удовольствием согласилась, поскольку это один из моих любимых спектаклей. Я люблю выступать в Новосибирске. Частой гостьей вашего города я стала благодаря участию в Транссибирском Арт-Фестивале Вадима Репина.
— Что-то изменилось в спектакле с тех времен? Борис Асафович Мессерер вносил изменения?
— Он тогда делал костюмы для премьеры, и до сих пор я не меняю его эскизы. Мне очень нравится, что мастер сделал специально для меня два платья – красное и черное. Обычно танцуют в одном.
— Борис Асафович сказал, что участвовал в подготовке либретто вместе с Альберто Алонсо и у них были сложности в общении по причине языкового барьера. Как вы общались с Алонсо в 2005 году?
— В тот момент с нами работали переводчики, да и его жена прекрасно говорит по-английски.
— Как вам сама хореография спектакля, ведь для того времени некоторые движения были, можно сказать, революционными?
— Хореография технически не является очень сложной, но она особенная, специфическая, со своим стилем. Конечно, когда я учила спектакль, было координационно сложно привыкнуть к некоторым движениям. Но когда уже не в первый раз проживаешь его на сцене, когда каждое движение буквально льется из тебя – не думаешь ни о каких сложностях, а просто живешь в этой роли и наслаждаешься музыкой.
— Кажется, вы готовы эту партию бесконечно танцевать?
— Я всегда с удовольствием исполняю Кармен. В Большом театре «Кармен-сюита» не так часто значится в репертуаре, но спектакль по-прежнему любят зрители и, конечно же, исполнители. Несколько лет назад спектакль специально вернули на историческую сцену Большого театра к последнему юбилейному концерту Майи Михайловны. За два месяца до спектакля она, к сожалению, ушла из жизни, но концерт все-таки состоялся и спектакль вернулся туда, где был рожден – до и после мы его исполняли только на Новой сцене. Это был грандиозный гала-концерт в честь юбилея Плисецкой, который прошел без нее, но так, как она того хотела. Она очень к нему готовилась, своей рукой написала репертуар и артистов, которых хотела бы видеть на своем празднике, и своей же рукой она вписала: «Захарова – Кармен». В тот вечер казалось, что сама Майя Михайловна присутствует в зале – таким особенным был концерт.
— Расскажите немного о самом Альберто Алонсо. Какой это был человек?
— Вы знаете, работать с Алонсо было не очень легко, ведь он приезжал к нам уже достаточно пожилым человеком, и немалую часть работы проводила его супруга Соня Калеро. Несколько лет назад в Неаполе она ставила «Кармен-сюиту», и я приезжала танцевать. Когда закончилась моя репетиция, она подошла ко мне и сказала: «Ты помнишь все, что говорил Альберто!». И она не сделала мне ни одного замечания! Альберто всегда присутствовал на всех репетициях, внимательно смотрел, и, если что-то шло не так, он сразу останавливал и требовал, чтобы было так, как он хочет, а не как удобно мне. Я с ним не спорила, ведь он хореограф, я старалась выполнять все, как он говорил. Я понимала, что все невольно будут сравнивать мою Кармен с Кармен Плисецкой и в глубине души благодарила Алонсо, что для меня он решил поставить другой спектакль. Меня это освободило от каких-то рамок. Я была совсем другой Кармен и сделала свой образ таким, каким его чувствовала в тот момент.
— Кроме Альберто Алонсо вы работали с интересными балетмейстерами – с Пьером Лакоттом, Джоном Ноймайером. Кто из них вам ближе, интереснее?
— Это абсолютно разные хореографы. Работают в разных стилях и направлениях. Ноймайер – современный хореограф, а Лаккот восстанавливает старинные и забытые спектакли. С Пьером Лакоттом я работала над «Дочерью фараона». Это большой балет, французская техника, много танцев. Джон Ноймайер… С ним я начала работать, будучи балериной Мариинского театра. Он ставил балет на музыку Равеля «Теперь и тогда» – очень красивый бессюжетный современный балет. Потом мы встретились с ним уже в Большом театре, когда я танцевала «Сон в летнюю ночь», потом была «Дама с камелиями» – я считаю, что это один из его самых гениальных спектаклей. Одна из его последних работ, которая была поставлена в Большом театре – это «Анна Каренина». Наверное, на сегодняшний день это один из любимых моих спектаклей. Это совершенно иной стиль – уже совсем другой Ноймайер. С двумя этими хореографами я познакомилась еще в Мариинском театре, потом с ними же работала в Большом театре. С их спектаклями выступала на разных сценах мира. И мне посчастливилось побывать в гостях у этих гениальных людей!
— Есть Ковент-Гарден, есть Гранд-опера, есть Большой театр – какой из них вам ближе? Именно с точки зрения подхода к искусству танца.
— Большой театр для меня – дом родной. Он намного ближе, чем все остальные театры мира, но для меня также является родным театр Ла Скала, потому что там я всегда была очень счастлива – я стала там своей. К тому же, я очень люблю Милан, Италию… В любом другом театре мира я всегда чувствовала себя немного гостьей.
— Вы предпочитаете академический танец модерну?
— В последние годы я делала акцент на современные постановки – сольные проекты, где балеты были специально поставлены для меня. Конечно, классика должна быть в репертуаре, но становится скучно танцевать одни и те же балеты много лет подряд – хочется меняться, развиваться, пробовать что-то новое, работать с новыми хореографами. Уникальный Юрий Посохов поставил для меня прекрасный балет «Габриэль Шанель». Очень интересно было работать с невероятным Мауро Бигонцетти. Удивительный Патрик де Бана поставил для меня новый одноактный балет. Джон Ноймайер – потрясающий хореограф! Ты ловишь каждое его замечание – все, что он скажет, не пропускаешь ни одного его слова, стараешься все запомнить, впитать, повторить. Потому что каждый персонаж для Джона Ноймайера – это частичка его самого. Это его идеи, его чувства, его мысли. Поэтому с Джоном работать всегда было особенно интересно – он вытаскивает из тебя все нутро, все, что должна чувствовать героиня.
— У вас ведь не балетная семья: папа – военный, мама имеет отношение к хореографии, но не к балету. Откуда в Луцке появилась Светлана Захарова?
— Я там родилась. А дальше моя мама просто воплотила свою мечту, потому что в свое время она хотела быть балериной. Когда она была маленькой, вся страна восхищалась Большим театром и его выдающимися артистами. Моя мама в детстве мечтала стать балериной, но родители ее не отвезли поступать в хореографическое училище.
— Сколько вам было лет, когда вы поняли, что хотите танцевать?
— Не сразу, только когда училась в училище. Я сразу поступила в хореографическое училище, потому что у меня оказались хорошие физические данные для балета. А дальше надо было учиться, а учиться было очень сложно, да мне и не хотелось, потому что пришлось уехать из родного города в Киев, где я должна была жить в интернате с такими же детьми из разных городов. Это было сложно. Мне все время хотелось домой… Много было сложностей, о которых сейчас и вспоминать не хочется. Наверное, только через несколько лет я поняла, что именно этим я должна заниматься, ведь это не только моя будущая профессия – это моя жизнь. В 16 лет из Киева я переехала учиться в Санкт-Петербург. После международного конкурса, где я получила вторую премию, меня сразу пригласили продолжить обучение в Академии Русского балета имени Агриппины Вагановой. Особенно здесь я почувствовала, что иду по правильному пути и что мое будущее непременно будет связано с танцем, а впереди меня ждет много интересных и ярких событий.
— В вашем понимании академическая подготовка сегодня – это музей? Или все-таки это структуры, которые нужно аккуратно подправлять?
— На мой взгляд, сегодняшнее обучение юных артистов балета можно уже немного ускорить, ведь все в мире очень быстро идет вперед и развивается. Скажем так, наша школа технически немного остается в прошлом. Даже маленькие дети, только переступившие порог профессиональной балетной школы, готовы делать движения сложнее и техничнее, нежели того требует программа обучения. Я вижу, что дети сейчас физически лучше развиты, могут учиться с большими нагрузками и справляться с более серьезными техническими сложностями. Я являюсь художественным руководителем в Образовательном центре «Сириус», куда приезжают дети со всей России на образовательные программы по направлению «хореография». Сотни детей проходят перед моими глазами. Я с ними работаю, наблюдаю и, соответственно, делаю выводы, что надо двигаться вперед.
— Вы из Луцка – это не столица, ваш супруг, Вадим Репин, из Новосибирска – это тоже не столица. Когда ребенок родился в артистической семье, его будущее уже предрешено. У вас сложилось все иначе. Можно ли сказать, что каждый из вас полностью сделал себя сам?
— Знаете, нельзя сказать, что каждый сам себя сделал. Я думаю, что и в моем случае, и в случае Вадима – это талант, желание быть лучшими и, конечно, встреча с прекрасными, выдающимися педагогами. Встреча с людьми, которые могли повлиять на ход твоего развития и становления. Если говорить обо мне, то мне всегда везло с педагогами. В моей профессии очень важно получить хорошую базу, школу. И потом, когда ты уже артист, немаловажную роль в твоем развитии тоже играет педагог. Балетный артист на протяжении всей своей танцевальной карьеры должен иметь наставника, у которого он учится и которому доверяет. У Вадима в детстве был Захар Брон – гениальный педагог, который вырастил много талантливых музыкантов. В Мариинском театре мне посчастливилось встретить великого педагога Ольгу Николаевну Моисееву, которая в прошлом году ушла из жизни, но она всегда в моем сердце… Первые мои шаги на сцене Мариинского театра, первые партии, а позже – все известные балеты, которые я танцевала – были приготовлены под ее чутким руководством. В Большом театре моими наставниками стали Людмила Семеняка и Нина Семизорова. Я люблю говорить, что мне всегда везло – я встречала великих педагогов, прекрасных партнеров, с которыми я танцевала и которые тоже повлияли на меня как на артистку. Не может такого быть в исполнительском искусстве, чтобы артист появился сам по себе. Здесь многое должно сойтись.
— У вас нет такого ощущения, что сейчас другая жизнь, другое питание – все другое? Даже балетный возраст увеличился.
— Нет, возраст не увеличился. Скорее наоборот – Китри и Никия стали более юными.
— Вас, наверное, боятся партнеры?
— Нет, конечно. Обычно мы дружны. Я люблю и уважаю всех партнеров, с которыми танцую.
— Говорят, вы с Вадимом планируете что-то интересное на следующем Транссибирском Арт-Фестивале в Новосибирске. Можно уже говорить об этом проекте?
— Да, планируем проект под названием МODANSE, который состоит из двух одноактных балетов. Первый поставил итальянский хореограф Мауро Бигонцетти на барочную музыку Генделя – очень красивый, стильный, современный спектакль. Второй – «Габриэль Шанель» в постановке Юрия Посохова на музыку Ильи Демуцкого. Проект уже много раз был показан в Москве на сцене Большого театра, в Санкт-Петербурге и теперь, надеюсь, его увидит Новосибирск и Красноярск. Он побывал в странах Европы и Азии, где также имел большой успех.
Фото Елены Фетисовой, из архива Светланы Захаровой и мировой сети
