В дачном домике на стене — крючок для одежды, на который я вешаю свой пиджак,

а сверху кепку. Как-то раз сидел я в комнате и не заметил, как стало смеркаться. Взглянув на стену, где висели мой пиджак и кепка, я вдруг представил их своим двойником — мною, но без моего тела внутри. И мне захотелось поговорить с ними.

— Вот так-то, голубчик, говорю я своему пиджаку, — я сижу, а ты висишь. Смотрим друг на друга молча. Может быть скажешь что-нибудь?

— Да, говорить нечего, — молча отвечает пиджак.

— Как нечего? Сказать мы можем друг другу очень многое.

— Ну, тогда говори.

— Начать трудно, — отвечаю. Главное ведь в том, что все, о чем мне хочется поговорить, нелегко выразить словами. Пожалуй, можно лишь наметить главные темы, например: Одиночество. Грусть и радость жизни. Старость. — Сергей Голлербах, Двойник

По случаю столетия художника Сергей Голлербаха до 28 января 2024 года в Доме Русского зарубежья проходит выставка его работ.

В три раздела «Одиночество», «Грусть и радость жизни», «Старость» вошли живопись и графика художника. Эти важные темы Сергей Львович и обозначил в этом рассказе. В этой выставке психология графики и психология момента: «Завтрак трех подруг», редко показываемые «Автопортрет» из собрания Воронежского областного художественного музея им. И. Н. Крамского, «Мой номер в Hotel des Arts в Париже» из частной коллекции М. В. Сеславинского и альбомы зарисовок из собрания Дома русского зарубежья.

Ознакомиться с выставкой можно в выставочном зале 3-го этажа Музея русского зарубежья (график работы).

Вход свободный. Адрес

Москва, ул. Нижняя Радищевская, д. 2
Проезд: м. «Таганская» (кольцевая)

Сергей Голлербах. Радость жизни

Выставка к 100-летию со дня рождения художника. Подробнее

Родился Голлербах в бывшем Детском Селе, после чего жил вместе с родителями в Воронеже. Позже переехал в Нью-Йорк, где и провел бо́льшую часть жизни. Обширная география и насыщенная событиями жизнь сформировали ту тонкость и глубину понимания человека, которые стали отличительной чертой художника. Без какого-либо осуждения, а лишь с живейшим и неподдельным интересом Сергей Львович всю свою творческую жизнь изучал людей, перенося свои наблюдения отточенными линиями на бумагу.

«Тело человека выражает суть его, является как отражением его внутренних качеств, так и причиной его поведения, интенсивности его чувств, даже обозначает место его во вселенной».

Из материалов Дома Русского зарубежья к одной из выставок художника: Сразу после войны ему удалось брать уроки в Мюнхенской Академии художеств у профессора Каспара, который обращался к своим подопечным с таким наставлением: «Талантливых людей — как собак нерезаных. Важно то, что вы из себя сделаете».

Голлербах «делал из себя» самобытного художника уже в Америке, куда он перебрался в 1949 году сначала к поручительнице, как это было при устройстве в Америке эмигрантов-беженцев. Потом начал самостоятельную деятельность в Нью-Йорке. Это был и физический труд, и коммерческая графика, и собственные художественные поиски. Интерес к повседневной жизни, зарисовки самых обычных горожан на улицах, в кафе, в транспорте были своего рода изобразительно-репортерской работой, но с той почвенной основательностью, вкус к которой прививал профессор Каспар. Как говорил Сергей Львович , он предпочитает земные краски — коричневые, желтые, серые. Эта гамма, по его мнению, наиболее точно выражает облик Нью-Йорка.

«Все живописные работы, зарисовки Голлербаха связаны с жанровым присутствием человека в городе. Город как бы скрыт. И мы переживаем не сам город, а состояние человеческой личности. Например, тончайшая акварель “Фигуры в городе”. Здесь геометрия трех фигур, в которых словно отражаются вертикали небоскребов, напоминает силуэты крестьянского цикла Малевича. А насколько выразительно изображение идущего, опираясь на палку, человека. Это собственно уже не фигура, а само движение. Буквально ощущаемая экспрессия этого полотна усиливается благодаря тому, что художник несколько последовательных фаз этого движения сохраняет в одном силуэте.

У Голлербаха главное — экспрессия, психическое состояние человека. Но далее изображение отделяется и от психического состояния человека, художнику важно изображение самого тела в городе. Этот контур зачастую не отделим от энергии всего города. Фигура и ткань города становятся чем-то единым. Но одновременно за счет вертикалей, характерных для многих полотен художника, выражается и одинокость человека. Нью-Йорк — это город, где ты чувствуешь себя свободно и ты одинок. Никто в тебе не заинтересован, ты никому не нужен, но в этом есть путь к сохранению своей личности, своего собственного достоинства. Ты отчужден от города, но ты сохраняешь себя самого. И здесь интересно, как Голлербах пытается соединить пространство города с самой человеческой личностью. Акварель позволяет художнику выражать пластические состояния. Еще нет рисунка, но сам жест уже определяет силуэт и как бы преодолевает заданное городом и собственным телом пространство. В этом своеобразие живописи Голлербаха», — искусствовед, член-корреспондент Российской академии художеств Виталия Пацюков.

Такое взаимодействие с городом испытывает и преодолевает и сам художник. Не только одиночество помогает ему обрести себя, но и разнообразные жизненные контакты. В круге его общения — и малоизвестные, но дорогие ему люди, о которых он пишет в «В Нью-Йоркском блокноте», и известные деятели русского зарубежья — Иван Елагин, Эрнст Неизвестный, Рудольф Нуреев, Роман Гуль. Он общается с редакторами эмигрантской прессы и издательств, публикует заметки художника, эссе, воспоминания в газетах «Новое русское слово», «Русская мысль», в «Новом журнале» и «Континенте», оформляет обложки для эмигрантских книжных изданий произведений А.Ахматовой, О.Мандельштама, Е.Замятина. Не будучи активным участником РСХД, посещает религиозно-философские собеседования Юрия Иваска и размышляет над его докладом «Беспризорное добро». Его общение с поэтом Валентиной Синкевич дает импульс собственному стихотворному творчеству. А двадцатилетнее преподавание дизайна в Американской Национальной академии прибавляет не только учеников, но и друзей.

Сегодня произведения Голлербаха есть в музеях и частных коллекциях разных стран, в том числе в Третьяковской галерее, Русском музее, в Воронежском художественном музее. Подаренные Голлербахом живописные и графические работы обогатили музейное собрание Дома русского зарубежья, а общение с Сергеем Львовичем всегда — удивительный праздник.